Мнoгим кaжeтся, чтo другиe люди живут лучшe, успeшнee, всe им дaeтся лeгкo и просто. Но на самом деле наверняка есть те, кто смотрит именно на вас и думает: «Как ей / ему повезло!», а вы этого даже не замечаете. Писатель Татьяна Лонская в своем рассказе наглядно продемонстрировала, что каждой жизни можно позавидовать, если видеть ее только со стороны.
С разрешения автора chert-poberi.ru публикует эссе о счастье. Орфография и пунктуация первоисточника сохранены.
«Счастливая, — думала владелица сети модных кофеен, рассматривая присевшую за столик известную актрису. — Красавица, выглядит на миллион. Только и забот, что угнаться за новой коллекцией украшений, выбрать, на каком курорте отдыхать, отбиться от толпы богатых поклонников да успеть спрятаться от папарацци за высоким забором шикарного особняка. А тут… Голова кругом идет от этих поставок, налогов, конкурентов, кредитов за квартиру и новую машину. Ребенок с няней растет, у мужа своя жизнь. И на Мальдивах начинается высокий сезон…»
«Счастливая, — думала ее соседка по дому, направляясь в парикмахерскую и случайно встретив „кофейную бизнес-леди“. — Живет этажом выше в огромной квартире, машины меняет, как перчатки. А тут… Пишешь эти программы, как проклятая, пишешь. Едва-едва удалось накопить на однушку. Работаешь с утра до ночи, сидишь одна дома, как затворница. Ни семьи, ни друга. Ни развлечений, ни отпуска. Только и читаешь в соцсетях: что лучше — Ибица или Тенерифе? А жизнь мимо проходит…»
«Счастливая, — думала о ней парикмахерша, ловко подстригающая влажные пряди. — Сама себе госпожа. Работает прямо в собственном доме, попивая кофеек. Потыкала в кнопки на ноуте — дзынь — деньга на карту капнула, причем приличная. Хочешь в Египет, хочешь в Турцию. А тут… Сколько голов нужно перестричь, тонну волос с пола вымести, чтоб хоть какую-то копейку заработать. И каждой еще угоди, каждая норовит нервы помотать. К вечеру ноги не держат, а дома свекровь зубы точит, чтоб с порога впиться в самую душу…»
Реклама Реклама
© depositphotosПоделиться
«Счастливая, — думала о парикмахерше продавщица, продающая рыбу на уличном лотке, пританцовывая от ноябрьского холода и дуя на распухшие от мерзлой воды руки. — Стоит себе в тепле, в шлепанцах и халатике, красоту девчонкам наводит, чаевые в карманчик собирает. А тут… Ежедневное море в тазу… И в дождь, и в снег, и в мороз… Ноги закоченели, пальцы на руках не гнутся. Единственный заработок, если какая-нибудь „барыня“ не захочет в чешуе ручки белы марать и скажет рыбку ей почистить. К вечеру доплетешься до съемной квартиры, только тогда и согреешься…»
«Счастливая, — думала о ней тоненькая худенькая натурщица, завороженно следя, как продавщица с аппетитом уплетает корзинку с белковым кремом, которую ей принес в блистере грузчик с рынка. — Всегда сытая, лопает сладости в удовольствие, каждый норовит ее любя ущипнуть. А тут… Вечно голодная для стройности, перебиваешься случайными заработками, никогда не знаешь, когда в следующий раз поешь, где и с кем переночуешь. Раздеваешься перед тем, кто заплатит, и привыкаешь быть неодушевленной вещью…»
© depositphotosПоделиться Реклама Реклама
«Счастливая, — думала о натурщице, позирующей с букетом листьев молодому фотографу, элегантно одетая дама бальзаковского возраста. — Молоденькая, с точеной фигуркой, с загадочным взглядом. Вся жизнь у нее впереди. И не знает она, как это — когда увядает красота. Как это — когда умирают родные. Как это — когда с мужем не сложилось, а у взрослых детей своя жизнь. Не знает горьковатый вкус вечеров в обнимку с одиночеством…»
«Счастливая, — думала об элегантной женщине, листающей на лавочке рекламный буклет, старушка, катящая по дорожке сквера инвалидную коляску, в которой полудремал старичок. — Еще такая молодая и красивая. Еще здоровая и полная сил. Еще может себе позволить тратить деньги на красивую одежду, вкусную еду и приятные вещи. Еще не знает, как это — когда все жалкие крохи пенсии подчистую уходят на лекарства. Еще не знает, как это — прислушиваться по ночам к затихающему дыханию и чувствовать, что конец близок…»
«Счастливая, — думала о семенящей за коляской бабульке одинокая старушка, перекладывающая из кастрюльки с отбитой эмалью кашу в несколько кошачьих мисок под кустом. — Сколько их вижу — всегда вдвоем. Она ему одеяло на ногах поправляет, он для нее норовит отломить веточку рябины. Есть о ком заботиться, есть кто пожалеет. А тут… Помрешь, и не хватится никто. И не знает она, как это — варить себе кашу на воде вместо молока, чтобы покормить их — бездомных и голодных. Лишь бы хоть кому-то быть нужной…»
Загрузка… © depositphotosПоделиться
«Счастливая, — думала о старушке, к которой со всех ног неслись с десяток котов, молодая бродяжка, пытающаяся успокоить раскричавшуюся двухлетнюю дочку. — Может ради развлечения котов кормить, а мне ребенка не всегда есть чем накормить. Где-то живет она, где-то ночует, кашу вон варит. И не знает, как это — не иметь ничего своего, просить милостыню, убегать от полицейских или спущенных собак…»
Реклама
© depositphotosПоделиться
Она развернула помятый пакет, отломила кусок булки, которую сегодня ей протянула сердобольная тетенька, когда они просили подаяние на ступеньках перехода, и сунула в руки голодной девочке.
Она не видела, что за ними наблюдает актриса, допившая свой кофе и севшая за руль шикарного авто. Сидит молча, не поворачивая ключ зажигания, и, не мигая, смотрит на девчушку, усердно жующую сладкий хлеб.
И у нее перед глазами за миг — вся ее жизнь: красивая сказка вперемешку с цинизмом, предательством, пустыми обещаниями и бесплодием из-за собственной глупости. Фальшивые роли, дорогие подарки, от которых на сердце лед, прекрасный дом… пустой и тихий по ночам.
Она встретилась с малышкой глазами, и от распахнутого детского взгляда перехватило дух. Следя, как девочка обвивает ручками материну шею, она невольно дотронулась до своей, представляя желанное детское тепло и безусловную любовь, которую юная мама, казалось, совсем не замечает. А в голове вертелась только одна мысль: «Счастливая… Господи, какая же счастливая…»
Фото на превью depositphotos